Не было печали. ЗАВЕРШЕНО

- А потом он говорит: «Давай, отсоси мне, детка».
Мы сидели напротив спортивной площадки, где молодые, необъезженные жеребцы занимались спортом, и ели мороженое, чтобы не подавится слюной при виде такого количества соблазнительной мужской плоти. Почти все парни были обнажены по пояс и, чувствуя наши заинтересованные взгляды, старались произвести неизгладимое впечатление, не зная, что мы и так сражены наповал.
- Да ты что?! Прямо в кафе? – воскликнула пораженная Наташка. – Вот козел. За сколько?
Ее практичность иногда не знала границ.
- За двадцать кусков, - пожала я плечами, будто подобные предложения поступают ко мне каждый день.
Думаю, когда эта история достигнет ушей Маринки, тариф на минет в экстремальных условиях увеличится примерно вдвое. Главное, чтобы эти сплетни дальше моих закадычных подруг не пошли: прослыть виртуозной минетчицей в глазах бескомпромиссной общественности нашего городка-болотца - не та цель, к которой надо стремиться.
- А что я? Ответила, мол, сейчас, только зубы почищу.
Натка хохотала уже в голос:
- А он?
- А он извращенец, а я принципиально с такими не связываюсь.
Конечно, я несколько утрировала ситуацию, чтобы с юмором рассказать о своем утреннем провале и не нырнуть с головой в депрессию. Потому что депрессия – это такое удобное состояние, покидать которое совершенно не хочется. Вернее, не хочется ничего предпринимать для возвращения к нормальной жизни: ходишь, плачешься всем подряд, как тебе плохо, грустно и одиноко, все тебя жалеют, а ты подпитываешься чужой энергетикой, заражая всех вокруг пессимизмом. К несчастью, я уже чувствовала, как она подступает ко мне все ближе, маня унылым безразличием. Все сильнее становилось желание напиться в тихом уголке, чтобы всласть поплакать и погоревать над своими неудачами.
- Как Андрей? - поинтересовалась Натка. – Достает?
- Не-а, выжидает в надежде, что я одумаюсь.
- Жалеешь?
- Не знаю. Может, он был не так уж и плох.
Сколько раз я от него уходила? Четыре? Пять? Но неизменно возвращалась к нему назад. Неужели настолько сильна была пресловутая привычка или все же страх не найти парня лучше заставлял цепляться за того, кто был под рукой?
- Да забей, подруга! - воскликнула Наташа, почувствовав перемену моего настроения. – Хватит киснуть. Найдем тебе другого. Вон, смотри, сколько классных парней вокруг.
Я посмотрела на площадку. Высокий, в меру накаченный парень с ровным бронзовым загаром потер руки, подпрыгнул и повис на перекладине. Выждав несколько секунд, он начал подтягиваться: мышцы на руках рельефно напрягались, кубики пресса на животе проступали отчетливее.
Мы с Наташкой синхронно сглотнули.
- Хоро-о-о-ш, ой, хоро-о-ош, - протянула подруга и плотоядно облизнула губы.
Подтянувшись раз десять, парень раскачался и на мгновение замер вверх ногами, на руках развернулся к нам лицом, потом опустился в исходную позицию, еще раз раскачался и крутанул три оборота «солнышко».
- Что творит, красавец! – не унималась Наташка.
Пока она с упоением наблюдала за акробатическими этюдами на перекладине, я решила поделиться главной новостью:
- Руслан из армии вернулся.
- Не, - ответила она как-то подозрительно спокойно, - тупо приехал в отпуск. Ему еще год до окончания контракта.
Значит, для нее это известие не было такой уж неожиданностью.
- Почему тупо?
- Не знаю, просто молодежь так говорит.
- А ты откуда знаешь, ну, про отпуск.
Наконец Наташа соизволила оторвать взгляд от парня и посмотрела на меня:
- В пятницу, когда ты ушла, он подсел к нам за столик.
- Вот как. А почему ты мне раньше об этом не рассказала?
- Мы с Маринкой решили тебе об этом ничего не говорить.
- Вечно все всё за меня решают.
- Конечно, дорогая, - согласилась она. – Стоит тебе на что-нибудь решиться самостоятельно, как ты начинаешь метаться и сомневаться.
В ее словах была доля истины, и от этого я разозлилась еще больше:
- Да, знаешь, кто… что… Именно так лучшие подруги и становятся заклятыми врагами.
- Ну, не обижайся, - Наташка состроила умильную рожицу и резко сменила тему разговора: - Смотри, наш атлет даже с дыхания не сбился.
Я перевела взгляд на турники:
- Да на кого там смотреть! Этот Ломов двух слов связать не может, только и умеет подтягиваться да девок по углам зажимать!
- Это твой ученик? – разочарованно переспросила она. – А развит не по годам.
- Все они такие, только все равно никто не дает.
Тем временем старшеклассник спрыгнул на землю и неторопливой походкой направился в нашу сторону. Ярко-оранжевые шорты сидели на нем опасно низко, и нам были видны выступающие края таза и плоский живот с пушком темных волос, сбегающих под широкий белый пояс. Казалось, еще немного и шорты окончательно спадут.
- Здравствуйте, девушки, - поздоровался Ломов, гоняя по рту жвачку.
«Как только не подавился во время своих упражнений?» - удивилась я.
- Привет, - весело отозвалась Наташка.
- Разрешите присесть.
Не дожидаясь ответа, он уселся между нами и закинул руки к нам на плечи. От такой наглости я разозлилась не на шутку:
- Ломов, ты совсем обнаглел? – я сняла солнцезащитные очки и прожгла его своим лучшим учительским взглядом. – Убери руки.
- О, Раиса Сергеевна, а я вас не узнал. Вам надо чаще волосы распускать, - бесцеремонно заявил он, но руки убрал. – Да и в черном вы, зашибись, какая красотка.
От такого заявления у меня чуть глаз не выпал, а он, будто не видя моего возмущения, продолжил:
- И двигаетесь зачетно!
С этими словами он встал и своей вальяжной походкой вернулся на спортплощадку.
- Это сейчас что было? – спросила оторопевшая Ната.
- Вычислили, засранцы, - раздосадовано пояснила я.
- Не поняла.
- Страничку мою в контакте вычислили.

За окном всю ночь сверкало, грохотало и мешало спать. Свернувшись под одеялом, я думала о Руслане. Почему он подсел за столик к моим подружкам? Вряд ли из простой вежливости. Скорее всего, чтобы выведать информацию обо мне. А этот недоделанный соблазнитель Ломов помешал мне спросить у Наташки, что они выболтали Руслану. Я кинулась домой, чтобы поменять фотографию в контакте, забыв обо всем, а когда опомнилась, перезванивать подруге было поздно. Тем более, я не хотела показывать, что за два года так и не переболела Русланом.
А он возмужал, стал еще шире в плечах, в глазах появилась какая-то непоколебимость. Не парень - кремень. Мечта любой девушки. За его спиной можно было укрыться не только от жизненных невзгод, но и переждать обещанный апокалипсис.
Наверное, и форма Руслану к лицу. Я представила его в образе морского пехотинца, широко растиражированного американскими блокбастерами: упрямая ямочка на квадратном подбородке, решительный взгляд, автомат в крепких ладонях. Настоящий герой.
Замечтавшись, я не заметила, как наступило утро. После дождя заметно похолодало, а некоторые лужи можно было преодолеть только вплавь. На такие погодные психи я купила себе красные резиновые сапожки в желтый горошек, но их наличие не решало проблему, что надеть. Джинсы в нашей школе запрещены под страхом самого жуткого наказания – дежурства во время ближайшей дискотеки. Выслеживать по школьным закоулкам и разгонять мальчишек, решительно настроенных напиться – что может быть хуже? Только прятать у себя в кабинете пьяных в хлам старшеклассниц от рыскающих завучей. Я даже содрогнулась от подобной перспективы.
Время поджимало. Опаздывать на итоговый диктант в десятом классе было никак нельзя. Натянув бежевую юбку-карандаш и водолазку на пару тонов темнее, совершенно не подходящую к веселенькой расцветке сапог, я посмотрела на себя в зеркало. «Н-да, что серая моль». Со своим новым пшеничным цветом волос, бледной кожей, минимум косметики на лице я просто сливалась со светлым нарядом. Но других вариантов не было, вернее, были, но требовали немедленной глажки. Решив, что одинокой девушке позволительно походить на бесцветное привидение, я, как спринтер, кинулась на работу.
Уже возле самой школы какой-то мудак на джипе, похожем на катафалк, пролетел по луже, которая не высыхала даже в засушливую годину, и окатил меня брызгами.
- Куда ты прешь?! – закричала я в сердцах вслед водителю. – На тот свет торопишься!
Естественно, моей светлой юбке пришел капец. Пока я отведу все уроки и вернусь, эти пятна уже ничем не выведешь.
- Раиса Сергеевна! – раздался сзади возмущенный голос русички Тамилы Всеславовны . – Кругом дети! Ученики!
Из-за огромной бородавки на носу столь горячо любимые ученички еще в прошлом веке дали ей прозвище Носорожица.
- Доброе утро, Тамила Всеславовна, - я даже выдавила из себя улыбку. – Не понимаю, чем вы не довольны.
- Ругаться в присутствие детей просто недопустимо. Чему вы их учите своим примером?
Дети, кстати сказать, привлеченные назревающей стычкой, уже кучковались невдалеке и готовили свои телефоны на случай совершенно невозможной, но от того не менее привлекательной потасовки в грязевой луже между учителями.
- Я вас умоляю, Тамила Всеславовна, в ругательствах они понимают больше нашего. Тем более, ничего матерного я не сказала.
- Вы подумали! – безапелляционно завила она.
От подобного утверждения я чуть язык не проглотила.
- Вы уже мысли читать научились! Это требование ко всем учителям предъявляют или только высшей категории?
Надоело, что эта Носорожица постоянно вытирает об меня ноги. Пусть на себя примерит костюмчик посмешища.
- Вы забываетесь, - прошипела она.
- Извините, мне надо бежать, - ответила я, решив, что перегибать палку не стоит: она уже и так наябедничает директриссе.
«Тридцать лет работы в школе любого доведут до маразма», - подумала я, забегая в кабинет под настойчивый перезвон звонка.
Как всегда, десятиклассники развлекались. Мерзликина - звезда класса – залезла на стол и извивалась вокруг швабры. «Наверное, перед Ломовым старается». Иерархия внутри современного школьного коллектива, именуемого 10-А, не поддавалась никакой логике. Ну, как совершенно тупая, злая и наглая девица с манерами свиньи могла быть лидером класса?! Уму непостижимо. Из-за лишнего веса парта под ней прогнулась и мучительно скрипела, но Ломов, уткнувшись в телефон, не обращал на пляшущую перед ним корову никакого внимания.
Заметив, что я вошла в кабинет, ученики лениво стали занимать свои места.
- Здравствуйте, садитесь! На столах разрешаю оставить только ручку, линейку и карандаш, остальное все спрячьте в сумки. Илья, раздай листы.
Случайно я встретилась с Ломовым взглядом, и этот наглец мне подмигнул. «Черт, только любви со стороны собственного ученика мне не хватало». Или… Его вчерашние намеки, танец этой толстозадой дурочки вокруг швабры, неужели они видели мое пьяное выступление в «Рояле»? «Только не это, - взмолилась я. - Пусть лучше первая любовь – растопчем, вырвем с корнем, нажалуемся родителям. Хотя чего я волнуюсь, они же еще несовершеннолетние, и вход в ночной клуб им заказан».
Отогнав неприятные мысли прочь, я объяснила ученикам, как подписать свои работы, и уже начала читать текст диктанта, как в кабинет зашла Носорожица и с гаденькой улыбкой сообщила:
- Раиса Сергеевна, вас вызывает директор.
- Но у меня диктант…
- Ничего, давайте я подиктую.
Почувствовав недоброе, я направилась в кабинет директора. Попытка подавить волнение от предстоящего, несомненно неприятного разговора успехов не принесла. «Могла ведь и промолчать, - корила я себя за недавнюю перепалку с Носорожицей. – Теперь придется оправдываться, извиняться, прогибаться и посыпать голову пеплом. Ерунда. Главное, чтобы премии не лишили». Вдохнув поглубже, я постучалась и заглянула в кабинет:
- Инесса Ивановна, вызывали?
- Да, Раиса Сергеевна, заходите.
Официальный тон директриссы, обычно обращавшейся ко мне по имени в уменьшительно-ласкательной форме, то есть просто Раечка, не на шутку меня встревожил, а присутствие в кабинете завуча по воспитательной работе окончательно убедило, что речь пойдет не об уважении к старшим.
- Присаживайтесь.
Я послушно присела на краешек стула, и директрисса развернула свой ноутбук ко мне. От увиденного на экране кровь прилила к щекам. Сердце загрохотало в груди. Задрожали руки. Я не могла понять, как это видео оказалось на школьном интернет-сайте. Видимо, почувствовав мое состояние, директрисса остановила ролик как раз на том месте, где красавец-танцор прижимается ко мне сзади.
- И это не самое страшное. Второе видео еще хуже, - заметила Инесса Ивановна. – Ваше аморальное поведение нанесло урон репутации нашей школы, и мне не остается ничего иного, кроме как попросить вас написать заявление об уходе.
Из-за шума крови в ушах я с трудом разбирала слова директриссы, до меня доходили лишь обрывки фраз:
- Жалобы от родителей… звонили из комитета по образованию… уважение к учителям… качество образования…
- Хорошо, - прервала я этот поток нравоучений. - Каким числом подписывать заявление?
- Лучше задним.
- Хорошо, - повторила я.
Полностью дезориентированная, я покинула кабинет и на нетвердых ногах вернулась к своим десятиклассникам. До звонка оставалось пять минут. Увидев мое лицо, ученики притихли и встали, а Носорожица сбежала, даже не попрощавшись.
Мне хотелось по очереди заглянуть каждому из детей в глаза. Почему они так поступили? По глупости? Из зависти или мести? Два года я вела у них уроки, прощала опоздания и невыполненное домашнее задания, водила в музей и театр. Именно ко мне они шли за советом и утешением. И вот теперь я узнала, что один из моих любимых учеников – предатель. От обиды к горлу поднялся комок. На глаза навернулись слезы. Усилием воли я подавила желание расплакаться: «Не дождетесь, ироды! Сегодня я преподам вам свой последний урок».
- Садитесь.
Десятиклассники сели за парты. Выждав паузу, я продолжила:
- Я хотела бы попросить у каждого из вас прощения. За все. За долгие и, возможно, нудные уроки, за грамоты в театральных конкурсах и первые места в олимпиадах, за поездку по Золотому кольцу России. За то, что выгораживала вас перед администрацией, когда вы саботировали субботник. За то, что отговорила твоих, Мерзликина, родителей отсылать тебя к бабке. За то, что разрешала тебе, Басов, отсыпаться на уроках литературы, когда в твоей семье появилась третья сестричка. За дополнительные занятия с тобой, Ткешилиадзе. За то, что рисовала тебе, Громова, «четверки», когда ты готовилась к кастингам... Куда? Не важно. За то, что всегда в вас верила и гордилась вами. За то, что не научила вас жить по совести. Простите. Это моя вина.
После моих слов в классе воцарилась гробовая тишина. Прозвенел звонок, но никто из учеников не кинулся к выходу. Все остались сидеть на своих местах, потупив взгляд. Я еще раз посмотрела на них, подхватила сумку и вышла. Теперь они сами накажут предателя.

Прибежав домой, я щедро залила свою юбку и водолазку пятновыводителем, а потом включила ноутбук. Со школьного сайта позорное видео уже удалили, зато на ютубе число просмотров росло в геометрической прогрессии. «Интересно, весь город уже посмотрел шоу с моим участием или мне еще можно спокойно ходить по улицам?» Я решила позвонить Маринке, отличавшейся энциклопедичностью знаний. После зажигательной мелодии в трубке послышалась какая-то возня:
- Да подожди, подожди ты, - шептала кому-то задыхающаяся Маринка.
Раздалось мужское бормотание, подружка довольно взвизгнула и наконец ответила мне:
- Алло!
- Маришка! Неужто ты завела себе мужчину?!
- Не завела, - гордо ответила она, - сам прибился, - и снова я услышала мужской басок и задорный девичий визг.
- Поздравляю! – как не велики были мои беды, но поздравить подругу со столь важным событием в жизни – святое дело. - Местный или залетный? Имя ему уже придумала?
Маринка счастливо рассмеялась:
- Ага, котиком зову.
- Признавайся. Не томи. Я его знаю?
- Не твое дело, - резко пресекла мое любопытство Маринка. - Рай, чего звонишь?
От такой быстрой смены тона я опешила. Можно подумать, она секретного агента подцепила. В нашем колхозе всех нормальных половозрелых мужиков уже давно приручили и посадили на цепь, свободными остались либо извращенцы, либо неудачники, в чем я лично убедилась вчера, сходив на свидание. «Неужели наша мисс Принципиальность обольстила женатика? У меня на чужие темные делишки, громкие скандалы и сочные сплетни нюх».
- Ты не знаешь, сколько в нашем городе человек живет?
- Тысяч пятьдесят – семьдесят. А зачем тебе?
- Не твое дело, - вернула я ей и бросила трубку.
На душе было пакостно. «Нда, теперь я звезда. Спасибо деткам, постарались». Читать комментарии к видео было страшно, но я себя пересилила. Надо же узнать, чьих это рук дело.
Удивительно, но ничего криминального там не было. Большинству учеников понравился мой танец, если я правильно перевела их реплики:
[basov]: Вот это наша РаЙя отожгла! о_О
[ГрузинКеша]: БОМБА! Жаль, не топлесс(((
[kavalSuz]: АФИГЕЕЕЕТЬ.....ЖЕСТЬ Я ТОЖЕ ХОЧУ ТАКУЮ УЧИЛКУ РЕБЯТ ВАМ ПОВЕЗЛО
[OlgaM]: Сюзи, руки прочь. Она тока наша) Пошли лучше стриптизу учиться.
[basov]: Похудей сначала. Под тобой любой шест погнется!!!
[OlgaM]: Басов, ты козел!
[basov]: Корова!
Я читала их переписку и улыбалась. Похоже, маленькие паршивцы над своими никами даже не парились, поэтому Мерзликину я вычислила слету:
[Злюка96]: Все. Залила!!!
[Лом95]: Мерзлюка! Овца! Тебе жить надоело? Удали!!!!!!
[Злюка96]: Ломов, отвали!
[Лом95]: Не зли меня, тупица!
«Эх, Ломов! – подумала я. – Именно с этой тупицей твоя тактика не прокатит, с ней можно только хитростью справиться».
Прочитав все комментарии, я окончательно убедилась, что детки так поступили не со зла, а ради прикола. Обидно только то, что никто из них так и не додумался предупредить меня об этом «розыгрыше». Где только видео нашли? Хотя какая, нахрен, разница? Все равно ничего уже не исправишь.
Я закрыла страницу и пошла на кухню, чувствуя непреодолимую потребность в глюкозе. У меня был лишь один действенный способ справится со стрессом – заесть его чем-нибудь сладким и калорийным. В данном случае лучшим лекарством стал бы килограмм заварных пирожных с жирным кремом из сгущенки и масла. Но, как на зло, дома даже крупицы сахара не оказалось. И все из-за Андрея. Еще в марте он заявил, что у меня живот перестал втягиваться и бока из джинсов вываливаются. Ни один нормальный парень не скажет подобное своей девушке. В сердцах я ответила ему, что если бы в постели он проявлял хоть немного изобретательности, я бы не подсела на шоколадки. В общем, скандал вышел жутким.
Помню, как пришла в тот вечер домой и нечаянно наступила на весы, как только не раздавила. Разозлившись, я выбросила из дома все мучное, воздушное и шоколадное. Так и хожу. В смысле злая и не удовлетворенная. Остервенела уже без эндорфинов. Зато похудела.
«Ладно, сейчас юбку постираю и сгоняю в магазин», - решила я.
Жаль, что для репутации пятновыводитель еще не придумали.
Есть такие дни в нашей жизни, которых лучше бы не было. И кажется, если поднапрячь силу мысли еще чуть-чуть, то они исчезнут бесследно. Но, увы, судьба – не компьютерная игра, в которой можно загрузиться с последнего сохранения и попытаться пройти сложный уровень заново.
Мне начало казаться, что жизнь разделилась на двое: до расставания с Королевым все шло ровно и нудно, после – непредсказуемо и неудачно. Возникла шальная мысль снова вернуться к бывшему парню, но я раздавила ее всмятку, иначе все мои неприятности будут напрасными.
«Переживу! – убеждала я саму себя, полоская юбку. - Встану на биржу, получу зарплату за май, компенсацию за неиспользованный отпуск. До конца лета денег хватит. А за три месяца всяко найду работу».
Вот только не в школе, а больше я ничего делать не умела: ни впаривать ерунду одиноким старушкам, ни обсчитывать покупателей на рынке, ни скрести пятки в салоне красоты.
Мои постирушки прервал неожиданный звонок в дверь. Я посмотрела в глазок и, удивившись нежданному гостю, открыла дверь.
- Здравствуйте, Раиса Николаевна!
На пороге стоял взъерошенный Ломов. Мальчик еще бриться не начал, а уже был выше меня на голову.
- Чего тебе, Ломов? – спросила я и одернула на себе длинную футболку.
- Я проходил мимо…
На меня пахнуло алкогольными парами.
- Андрей, что случилось? – испугалась я. – Давай заходи, рассказывай.
Ломов – лучший спортсмен нашего города, да и области. Если он был не на соревнованиях, значит, готовился к ним. Куда его только не отправляли: на турниры по боксу, марафоны, лыжные эстафеты, плавание, армреслинг, и неизменно он возвращался с кубками и медалями. Только шахматы Ломову пока не давались, но с его упорством однажды он мог и поумнеть.
- Тебе же нельзя пить. Тебе же на соревнования ехать. Да кто тебе вообще продал алкоголь?!
- Ребята во дворе угостили. Да ты не волнуйся, я вовсе не пьян.
- В трезвом виде ты бы своему учителю не тыкал.
- А ты мне больше не учитель. И, вообще, я люблю тебя.
С этими словами Ломов навалился на меня всем телом и, придавив к стене прямо около двери, поцеловал. От неожиданности я словно оцепенела. Он превратно истолковал мое секундное замешательство и усилил напор. Жар молодого, горячего тела опалял. Я чувствовала его твердые, накаченные мышцы под своими ладонями, но не испытывала никакого желания. Он же мой ученик! Даже на подсознательном уровне я не видела в нем мужчины.
Однако силы в нем было немерено. На мои попытки вырваться он не обращал никакого внимания. Я была старше его лет на семь, а физически он превосходил меня. Внутри зародился страх, что Ломов меня изнасилует. Его липкие ручищи уже шарили под моей футболкой. Он вдавил в меня свои бедра, и это вывело из ступора. Почувствовав прилив злости, я вспомнила прием, с помощью которого всегда разнимала дерущихся пацанов. Схватив Ломова за волосы, я дернула изо всех сил.
- А-а-а! Больно же, – закричал юный отморозок и подался всем телом вслед за моей ладонью.
- Своих ровесниц по подворотням чпокай, олигафрен!!! А про меня забудь!
Не разжимая руки, я пнула приоткрытую дверь и вышвырнула Ломова в коридор.
- Пшел вон, ублюдок недоделанный, пока я не вызвала полицию!!!
Из-за двери послышались неубедительные извинения и оправдания, но я уже по горло была сыта этим типом. «Все мои беды из-за мужиков!» - пронеслось в голове.
В серванте у меня стояла бутылочка красного «Жен-Поль Шене», который купила для меня Наташка якобы специально во Франции. В принципе мне было плевать, откуда она мне его приперла «с Парижу» или из ближайшего супермаркета, главное, в нем содержалось достаточное количество сахара .
Проходя мимо двери, я прислушалась. К счастью, из подъезда не донеслось ни звука. Меня все еще потряхивало от злости, страха, обиды и разочарования. По числу неприятностей сегодняшний день оказался рекордным, но окончательно меня доконал штопор, так не вовремя разломавшийся на две половины. Опустившись на пол прямо посреди кухни, я наконец-то дала волю слезам.