Второй шанс в жизни. (закончен)

Мужские губы медленно скользили по её коже, сводя с ума. Его теплое дыхание распаляло разгоряченное тело, вызывая в нем жар, а потом и дрожь. У неё перехватывало дыханье, стук сердец сливался в один.
Женщина наслаждалась страстными ласками своего любовника, выгибаясь в его крепких руках. В его объятьях она чувствовала уверенность в себе, и страсть, которая словно по спирали разгоралась, охватывая её тело все сильнее и сильнее.
Её тело встречало каждое его движение, а с губ рвались хриплые стоны. Его губы с жадностью впивались в её, и женщина понимала, что не хочет, чтобы этот сон прекращался.
Она пыталась рассмотреть своего любовника, дарившего ей всего себя без остатка, но его лицо было в тени. И как бы она не пыталась рассмотреть его, у неё ничего не получалось. Его сердцебиение, словно эхом, отдавалось в ней. Она крепко прижималась к любовнику, и её нежная грудь со сладкой болью прижималась к его мощной груди, а прикосновение жестких волосков возбуждало. Желание их тел, сплетаясь, скручивалось в одну нить, которую, казалось, никто не сможет разорвать.
А потом женщина словно взлетела вверх, к самим звездам, тело, казалось, стало невесомым, рассыпаясь на тысячи осколков. Она обхватила его крепкую шею, и встретилась с взглядом… С таким знакомым, таким родным…
Горячие губы страстного незнакомца опалили её дыханием, оставляя влажный след на её губах…
Есения вздрогнула, и открыла глаза, вырываясь из сна, она чувствовала испарину на своем теле, сердце громко колотилось в груди. И поняла, что боится сделать вдох, пошевелиться. Её тело словно сковало льдом, холодный пот прошиб её. Для её холодного тела, контрастом были горячие мужские объятья, которые крепко удерживали её.
Она судорожно вздохнула, понимая, что во рту все пересохло, а голове стоял гул, все внутри напряглось, как пружина, готовая лопнуть в любую минуту. Она испытывала шок от понимания того, что сон был явью. А страстным любовником, которого она не смогла разглядеть, был её друг.
Боясь разбудить спящего Кирилла, Есения аккуратно вылезла из кровати, подсунув ему под руку, которой он обнимал её, подушку, и тихо вышла из спальни, закрыв за собой дверь.
И только за дверью она смогла сделать вздох, ощущая влажность меж бедер, свидетельство о проведенной ночи. Она медленно сползла на пол под дверью, ноги совершенно не держали её. Реальность ночи нахлынула на неё, и она не знала, куда от неё деваться. Ведь рано или поздно она встретится с Кириллом взглядом, и что она сможет сказать ему? Есения не знала, что делать, только понимала, что от правды никуда не скрыться.
Её обнаженное тело дрожало от холода, покрываясь мурашками. И, приподняв голову, чтобы оглядеться, она увидела, что в прихожей цепочкой тянутся, брошенные ими вещи.
И словно издеваясь над ней, память вспышками посылала ей воспоминания, как они полураздетые, жадно целовались тут, как Кирилл, подхватив её под попу, прислонил к стене, страстно целуя её в шею, прихватывая тонкую кожу губами.
Женщина вздрогнула и покачала головой, пытаясь выкинуть оттуда эти воспоминания, но рука сама потянулась, чтобы притронуться к шее. Есения всхлипнула, резко отдернув руку.
Поднявшись на ноги, она стала собирать разбросанные по квартире вещи. Вспоминая, как они тут оказались, и еще вчерашний разговор.
– Да, Есения, я любил и люблю… – говорил ей Кирилл, а потом его губы, стали целовать её. И от его страстных поцелуев, она плавилась, превращаясь в податливый воск.
«Этого не может быть. Это неправда. – Повторяла вновь и вновь себе Есения. – Мы просто много выпили. Это все тот проклятый коньяк».
Подняв разбросанную одежду, и пройдя на кухню, она стала непослушными пальцами натягивать помятые вещи, и тут увидела, как у Кирилла на столе в беззвучном режиме разрывается сотовый телефон. И прочитала на экране имя – Катя.
– Что же мы натворили, Кирилл… – Она прижала пальцы к губам, а потом, взяв себя в руки, стала быстро одеваться. – Ты же любишь другую. Все это надо забыть. Выкинуть из нашей жизни. Мы просто друзья, просто друзья.
«Эта ночь ничего не значит, – говорила она себе. – Просто мы с ним выпили слишком много». – И в душе понимала, что лжет сама себе, ведь она могла остановить его, могла, но не захотела.
И словно преступник, скрываясь с места преступления, она покинула его квартиру, боясь встретиться с его глазами при свете дня.
«Ведь мы друзья. Просто друзья». Только сердце говорило, хотя нет, оно кричало, разрываясь от боли, что они упустили свою дружбу, разрушив её. Ведь у их отношений нет будущего. Кириллу нужен кто-то другой, а не она со своими проблемами и прошлым, которое тяжелым грузом будет всегда лежать в её душе.
Она смутно помнила, как дошла до свекрови, и с трудом осознавала, что рассказывала ей, забирая ключи от квартиры. А потом, направляясь в такси домой, она прижималась лбом к окну, не замечая слез, которые катились у неё.
Дома она долго принимала душ, пытаясь оттереть свое тело, надеясь, что так сотрет любое воспоминание о ночи, проведенной с Кириллом. Словно в насмешку над её попытками, она в зеркале увидела отметину на шее, оставленную его губами.
Она никогда не позволяла Игорю оставлять на её теле засосы, всегда прерывала мужа. А Кириллу позволила наградить себя этой отметиной. Она обвела её пальцами и, взяв с ванной полочки косметичку, достала из неё тональный крем. Пару движений пальцами и отметины как не бывало. Есения спокойно вздохнула и расслабилась, что никто не увидит свидетельство о проведенной ей бурной ночи. Протерев от пара зеркало рукой, Есения ахнула, замечая оставленные отметины страсти на груди. Женщина замоталась в полотенце и, вышла из ванной, хлопнув дверью. От правды она не могла сбежать даже в своей квартире. И тут она услышала свой мобильник, Есения не подходила к сумке, пока мелодия звонка не смолкла, а потом, вытащив из сумки телефон, увидела три пропущенных звонка от Кирилла. Женщина вздрогнула, когда телефон вновь заиграл в её руке, она посмотрела на экран и имя звонившего – КИРИЛЛ. И, как только мелодия смолкла, она выключила телефон, убрав обратно в сумку. И обняв её руками, уселась на полу, не замечая, как полотенце сползло с груди, а потом упало на пол, открывая отметины, оставленные в порыве страсти этой ночью.

***

Есения не знала, сколько просидела так, обнимая сумку, в её памяти проносились страстные моменты минувшей ночи. И только когда она занялась уборкой в квартире, громко включив музыку, смогла отвлечься от мыслей, которые не давали ей покоя.
«Что мне теперь делать? Как посмотреть Кириллу в глаза?» А потом Есения поняла одно – она не чувствует себя виноватой перед Игорем, что переспала с другим. Она поняла, что Игорь остался в прошлом, и всегда будет там, а она продолжает жить. Вот только как быть с дружбой, которой они были связаны с Кириллом. Ведь она всегда воспринимала его как друга. Даже с подругами в прошлом его знакомила, пытаясь помочь другу найти свое счастье.
Есения видела, с кем встречается её друг, но никогда не испытывала ревности. А вот утренний звонок какой-то Кати разбередил её душу. Она понимала, что всю страсть, которую Кирилл подарил ей, он дарил и другим женщинам, и будет продолжать дарить. А ей не тягаться с ними. Он встречался с молодыми манекенщицами, на которых она любовалась на обложках журнала. И хоть Есения и знала, что даже в свои тридцать лет выглядит хорошо, и многие мужчины провожали её заинтересованными взглядами, все равно ей было не тягаться с молодостью.
Бросив на стол тряпку, которой она вытирала пыль, женщина обхватила себя руками, и вздрогнула, услышав дверной звонок, который прозвучал слишком громко, что даже музыка не была ему помехой.
Не выключая музыку, Есения на носочках подошла к двери, у неё возникло ощущение, что Кирилл стоит за ней. Но посмотрев в глазок, она увидела соседку по лестничной клетке. Старая бабушка улыбалась, глядя на дверь, и женщина, вернувшись в комнату, выключила играющую музыку, и пошла, открывать дверь соседке. Но, открыв дверь, оказалась прижата к сильной крепкой груди Кирилла. Есения непонимающе смотрела то на него, то на улыбающуюся соседку, которая подмигнув ей, ушла в свою квартиру.
– Кирилл, что ты здесь делаешь? – Еле слышно вымолвила она, пытаясь отстраниться от него. Но у неё ничего не вышло, его объятья стали словно железными, сковав её.
Мужчина одной рукой захлопнул дверь, и оперся рукой о стену, рядом с её головой. Их глаза встретились, и Есения судорожно сглотнула.
– Почему ты ушла? – Спросил Кирилл, обдавая её лицо теплым дыханием.
– Мне нужно было забрать ключи от дома… – попыталась выкрутиться Есения, и разомкнуть его руку, удерживавшую её. – Кирилл выпусти меня. – Попросила она.
– Нет… – Легко и просто ответил он, ей даже показалось, что она расслабился. – Уже не отпущу. – Его простые слова заставили замереть её, и Есения вновь забыла, как делать вдох, она не понимала, что с ней теперь творится рядом с Кириллом. Ведь раньше она не страдала нехваткой слов и воздуха.
– Дыши… – негромко произнес он, встречаясь с её испуганным взглядом, словно у пойманной птицы.
– Я смотрю, ты как-то уговорил соседку, чтобы она позвонила ко мне.
– Почему-то я сомневался, после кучи моих непринятых звонков, ты откроешь дверь. А с помощью неё, кстати, спасибо ей. Я быстро тебя увидел.
– Увидел, и что дальше? Ведь мы, как и прежде, я надеюсь, останемся друзьями. А прошлое ночь, это всего лишь прошлая ночь. Думаю, у тебя их тысячи были. Я не на что не претендую Кирилл, так что давай забудем её. Сделаем вид, что её не было…
– А если ты забеременеешь, мы тоже сделаем вид, что этой ночи не было. – Кирилл взял рукой Есению за подбородок, заставляя смотреть в его глаза. Он увидел, как она вздрогнула, когда услышала о возможной беременности. – Да, я не предохранялся, и думаю, ты тоже ничего не принимаешь. И эта ночь, которую ты хочешь выкинуть из своей жизни, может так просто не закончиться. Я сомневаюсь, что ты побежишь делать аборт. – Его слова об аборте, заставили поежиться Есению. Она понимала, что Кирилл прав, и она не пойдет на аборт. И если окажется беременной…
– Я не буду принуждать тебя к чему-либо, Кирилл. – Промямлила Есения.
Мужчина усмехнулся:
– Есень, я уже не знаю, что сказать, чтобы ты меня, наконец-то, услышала и поняла. Я уже давно тебе люблю.
– Нет… – Есения отрицая его слова, качала головой, она отказывалась в это верить. Раньше слова о любви она слышала всегда только от Игоря, и слышать их от другого мужчины ей было тяжело. Ведь еще в школе она помнила, как получила письмо от Игоря с признаниями любви, и бережно хранила то в доме тумбочке, то в своем ежедневнике, а сейчас в паспорте. Все годы она любила своего мужа, и хоть и понимала, что ей вновь надо начать жить полноценной жизнью, но не с Кириллом же.
Ведь Кирилл так же был её прошлым, он был всегда рядом, с ней и Игорем, потом стал крестным её сына. Он видел её счастье, и также видел горе. Между ними всегда будет стоять её прошлое, в котором она была с его другом.
– Нет… – Бормотала она. – Нет, Кирилл. Ты не можешь любить меня, мы не можем быть вместе. Я никогда не полюблю тебя. Никогда. – Есения оттолкнула его, и забежала в спальню, захлопнув за собой двери. Она и пыталась себе доказать, что Кирилл не может её любить, что все это жалость к ней, и только эта ночь спровоцировала его на это признание, из глаз её текли слезы. Она слышала, как хлопнула входная дверь, но осталась в спальне, в беззвучном плаче давясь от слез.

Холодная зима наступила слишком быстро, казалось, что декабрь только начался, а народ уже устремился по магазинам скупая все на своем пути. Дети вглядывались в витрины магазинов игрушек, и просящими глазами смотрели на родителей, мечтая, что им под елку положат куклу или машинку. И хоть Есения старалась не замечать этой предновогодней суеты, наряженные елки, которые появлялись не только в городе, но и у неё на работе, постоянно попадались на глаза.
Все в офисе уже в середине месяца обсуждали, как проведут Новый год, и куда поедут на длинные новогодние каникулы. Но женщине не хотелось никуда ехать, и хотя родители предлагали ей на праздники вернуться во Францию, она не спешила покупать билеты. А причиной тому был Кирилл, она не хотела уезжать от него. Слишком быстро привыкла к его присутствию рядом, не представляла, что целые праздники проведет вдали от него.
И сейчас она шла по вечернему городу, не замечая, как снег пушистыми хлопьями ложится на асфальт. Она пыталась разобраться в себе, в своих чувствах, так быстро менявшихся в ней. Было страшно вновь сделать шаг навстречу своей судьбе, Есению страшило повторение прошлого. Никто не мог убедить её, что судьба не бьет в одну точку дважды. Её судьба бьет, она была метким снайпером.
Сегодня выходя из офиса, она увидела, как мужчина укладывал в багажник своей машины детскую железную дорогу, перевязанную огромным, синим бантом. Есения не заметила, как по её щеке скользнула слеза. Она помнила последний Новый год, проведенный со своей семьей, тогда никто не мог подумать, что этот год, на который они строили столько планов, станет для них последним. На Новый год они с Игорем подарили Владику большую железную дорогу, которую установили вокруг елки. Есения до сих пор с улыбкой вспоминала, сколько было радостного визга, когда её сын восторженными глазами следил за движущимся паровозом, иногда хватая его с рельс. Она улыбалась, глядя, как её муж, так же заворожено смотрит на детскую игрушку. А потом она встретилась с глазами Игоря, в них была любовь к ней и их сыну. Тем вечером, он попросил её подумать насчет того, чтобы завести второго ребенка, желательно девочку. И она, прижавшись к его плечам, прошептала, что подумает об этом.
Никто из родных и друзей так не узнал, что после смерти мужа и сына, она потеряла еще одного ребенка, о котором сама еще не знала. А когда поняла, уже больше не могла плакать, сил на слезы просто не было. Могла только кричать, и она кричала в подушку, срывая голос до хрипоты.
Но теперь с прошлыми воспоминаниями, её постоянно преследовали слова Кирилла:
– Есень, я уже не знаю, что сказать, чтобы ты меня, наконец-то, услышала и поняла. Я уже давно люблю тебя.
После того вечера и его признания, она сомневалась, что увидит Кирилла
в ближайшем будущем. Думала, что их дружбе пришел конец, но на следующий день он, как ни в чем ни бывало, заехал к ней, и, как всегда, отвез на работу, рассказывая по дороге шуточные истории, а потом уточнил, во сколько заехать вечером. И они вновь начали общаться, избегая прикосновений, острых углов, Кирилл опять стал её другом, которым был для нее всегда, даже в самую трудную минуту. Каждый вечер они сидели в небольшой уютной кафешке. Они стали в нем постоянными клиентами, и официанты уже без заказа приносили им их любимые блюда. Только, если раньше, они оба, перебивая друг друга, пытались рассказать, как прошел их день, то сейчас, после той ночи, она больше молча слушала, и рассматривала Кирилла, понимая, что без их встреч уже не представляет себя. Кирилл больше ни словом не упоминал об их единственной ночи, и ей иногда начинало казаться, что она приснилась ей. Но только её тело до сих пор помнило сладостное томление, которое испытало в его руках. И замечала в его глазах, когда Кирилл думал, что она не смотрит на него, то, что когда-то видела в глазах мужа. Любовь... Открытую любовь, которая согревала её.
Она вспомнила, что когда-то еще в школе перед выпускным вечером, она плакала дома, когда пришел Кирилл. Тогда она призналась, что не умеет танцевать вальс, что пропустила все эти уроки по болезни, и теперь боялась, что отопчет Игорю все ноги. Есения не могла тогда объяснить Кириллу, почему побоялась сказать об этом Игорю, ведь он с большим удовольствием обучил бы танцу свою девушку. Кирилл не спрашивал её, лишь предложил свою помощь. И всю неделю она танцевала вальс, кружась по комнате в объятьях Кирилла, а потом в конце танца им аплодировали её родители. Тогда она в первый раз увидела взгляд друга, смутивший и бросивший её в жар. Сейчас она понимала, что в глазах Кирилл была не только страсть, но и любовь, и которую она отрицала, считая, что кроме Игоря её никто не может любить. Она ошибалась тогда, может быть, она ошибается и сейчас? И ей стоит дать себе шанс вновь попробовать себе полюбить?
Идя по освещенному тротуару и стараясь не замечать торопящихся людей, Есения вспомнила, как обрадовалась днем, когда ей позвонил Кирилл, но её улыбка быстро растаяла, когда она услышала его извинения из-за того, что он не сможет её забрать сегодня вечером после работы, так как у него назначена встреча.
И хоть Есения сделала вид, что не расстроилась, но ощущала с каждым часом, приближавшим ее к концу рабочего дня, что ей будет не хватать времени проведенного с Кириллом.
И потом, после работы она не стала вызывать такси, так как не видела в нем толку, она считала, что быстрее сама доберется до дома, чем доедет на машине по пробкам. Пройдя половину пути, женщина решила зайти в кафе, в котором каждый день сидела она с Кириллом. И сейчас, разбираясь в своих чувствах, как в головоломке, которую постоянно оставляла на потом, женщина поняла, что друг стал ей необходим как воздух. Она теперь смотрела на него как на мужчину, которого желала. Сознаваясь себе, что её уже не устраивало прошлое, в котором они были друзьями. Ей хотелось вновь перешагнуть ту грань, в которой она была просто женщиной, а он её любовником. Хотелось вновь повторить ночь, словно дразнившую её своими воспоминаниями, сжигавшими в горячем пламени страсти. Напоминая вновь и вновь страстные её моменты, где они были одним целым. Каждый его вдох согревал душу и сердце, которое, казалось, замерло у неё внутри, каждое его движение в ней, заставляло её тело биться и жить для него.
Сделав шаг к кафе, и уже собираясь, открыть стеклянную дверь, Есения замерла, не решаясь войти. Сердце почему-то громко застучало, что даже городской шум ушел назад, оставив только его оглушающий стук. Она смотрела на сидящего за их столиком Кирилла, слушавшего блондинку, а потом улыбнувшегося ей, и протянувшего руку, чтобы накрыть её пальцы.
Есения закрыла глаза потому, что картина, где Кирилл сидел с другой женщиной, причинила ей слишком сильную боль, она сделала шаг назад, а потом развернулась и, перейдя дорогу, остановила машину, попросив отвезти её в аэропорт. Всю дорогу она молча сидела, не слыша ничего, не слыша даже водителя, пытавшегося расспросить её, куда она собралась лететь, но так и не дождавшегося от неё ни слова.
И только возле аэропорта так тихо, что водителю пришлось переспросить, Есения сказала:
– Будьте добры, подождите меня, я билет куплю, хочу на новогодних каникулах к родителям съездить, вернусь, вы меня потом домой отвезете.
Сейчас Есения в полной мере ощутила на себе, что такое ревность, ей хотелось убежать от Кирилла, от самой себя. Женщина, как это ни прискорбно, понимала, что её друг не может ждать её вечно, и что раньше она сама хотела устроить его жизнь, но сейчас, разобравшись в себе, хотела иметь хоть небольшой шанс быть с ним.
Стоя в пробках в такси, которое везло её обратно домой, она горестно улыбалась, понимая, что Кириллу надоело о ней постоянно заботиться, и ждать. Ведь он был здоровым мужчиной, и ему требовалось женское общество, ему давно пара было устроить свою жизнь. А те чувства, которые он к ней испытывал, они, наверное, растаяли так же, как и та их единственная ночь.
Есения горестно усмехнулась, она не дала ему ни одного шанса, запретила даже думать, что они могут быть вместе, оставив ему только роль друга.
И очень сильно удивилась, когда на ступеньках возле своей квартиры увидела сонного Кирилла, сидевшего на корточках, прислонившись к двери головой.
– Кирилл? – Есения не верила глазам, подходя к мужчине, дотрагиваясь до его плеча. Её холодная рука тут же оказалась в горячей руке. Кирилл сонно посмотрел на женщину, и улыбнулся.
– Ничего себе у нас пробки, что ты шесть часов до дома добираешься. – Он поднялся и, прислонившись к стене, продолжил. – Так как в кафе мы уже вряд ли попадем, может быть, ты угостишь меня чаем?
– Угощу.
Есения не знала, как реагировать на приход Кирилла, ведь она видела его с другой девушкой и, направляясь домой, представляла, как они уже занимаются любовью. И сейчас у неё не укладывалось в голове, почему он тут.
Есении хотелось развернуться и спросить, почему Кирилл оставил блондинку, и остаток вечера провел, сидя у неё под дверью.
И только уже на кухне, когда Кирилл поинтересовался, как у неё прошел день, Есения, глядя ему в глаза, сказала.
– Я видела тебя сегодня в кафе.
– А почему не подошла? – Удивленно спросил он.
– Не хотела тебе с девушкой мешать, быть третьей лишней. – Есения отвернулась, больше не находя сил смотреть в его глаза. Слишком больно было отступать, отдавая то, что могло бы принадлежать ей, но она сама виновата, считала Есения, что упустила Кирилла.
Её рука потянулась к горячему чайнику, и она заметила, как та дрожит. Есения постаралась взять себя в руки, ей не хотелось показывать свою неуверенность и боль Кириллу, свою ревность, на которую она не имела права. Она отпустила Кирилла, сказав, что между ними постоянно будет стоять прошлое. Да она ошиблась, но слишком поздно поняла это.
Есения вскрикнула, когда немного плеснула на руку горячей водой, но не успела поставить чашку на столешницу, когда её пальцы обхватила рука Кирилла. Мужчина сам поставил чашку, посмотрел на её покрасневшие пальцы, и, поднеся к губам, подул на них.
Есению кинуло в пот, мурашки пробежались по спине, и сотни иголочек впились в её сердце, напоминая, как уже один раз они так же стояли с Кириллом и он дул на её пальцы, когда она обожглась на какой-то вечеринке в институте. Игорь в это время играл с Виталиком в карты, когда она захотела попить чаю.
Есения сглотнула, и встретилась взглядом с Кириллом. И он, дуя на её пальцы, промолвил то, что она никак не ожидала.
– Есень, в кафе третьем лишним был я. Ты, наверное, не узнала Катю, невесту Женьки. Они мне сегодня позвонили, и попросили о встрече. Меня попросили быть дружкой на их свадьбе.
– Свадьбе? – Есения сглотнула ком в горле, и потрясла головой, не веря, что все было так. Она вспомнила блондинку, которую видела с Кириллом, но та сидела к ней спиной. Евгений знакомил её со своей девушкой, и приглашал на свадьбу, которую они хотели сыграть перед новогодними праздниками. – А ты согласился быть дружкой?
– Нет, оставил эту роль для Виталика. Ведь мне нужно следить за одной очень красивой женщиной, охраняя её от поклонников, которые могут её у меня увести.
– Кирилл... – Сердце женщины забилось от его слов.
– Знаю, знаю, что тебе нужно время. Ни ты ни я никогда не вычеркнем из нашей памяти Игоря и Влада. Но, Есень, дай мне шанс доказать тебе что я смогу подарить тебе счастье.
– Я боюсь, Кирилл, очень боюсь потерять все вновь.
– Мы все когда-нибудь кого-то теряем. Но, Есень, ответь мне на один вопрос. Если бы ты знала, что с Игорем произойдет эта авария, что вас с ним разлучит судьба, неужели ты бы его не любила. Не захотела быть с ним отведенное вам время? Ответь мне?
– Нет, я все равно бы была с ним.
– Я не могу пообещать тебе, что сам не попаду в аварию, сейчас даже на ступеньках можно голову сломать. Но я хочу быть с тобой, подумай об этом, Есень. Жизнь не стоит на месте, ты смогла устоять, когда судьба согнула тебя, ударив в самое сердце. Дай себе еще шанс. Прошу.
Глаза Есении заблестели от непролитых слез, и, прикрыв глаза, она почувствовала на своих губах, нежный поцелуй, от которого у неё перехватило дыхание. Их поцелуй, распаляясь, становясь все глубже и глубже.
Рука Кирилла нежно погладила её, вмиг потяжелевшую, грудь с заострившимися сосками, проступившими сквозь тонкую шелковую блузку, вызывая в её теле волну наслаждения, лаская, будоража кровь и сводя с ума. Она ощущала твердость паха Кирилла, и словно дразня мужчину, потерлась об него.
Кирилл не знал, откуда у него взяли силы, подавить вспыхнувшее желание. Собрав всю силу, он отстранился от Есении, лишь напоследок провел по её губам языком, и слегка прикусывая её припухшую губу, заставляя женщину простонать его имя.
Для себя Кирилл решил, что Есения сама добровольно придет в его объятья, и он не будет на неё давить. Она должна сама прийти к решению быть с ним, не сравнивая прошлое с их настоящим. Поверить, что может быть счастливой. А он будет рядом с ней, помогая преодолеть эту стену, которую воздвигла перед ней судьба.
– Ты устала, – хрипло прошептал он ей на ухо. – Стояние в пробках сильно выматывает. Да и мне пора, я и так превысил полномочия друга.
– Кирилл... – Но мужчина поцелуем прервал её речь.
– Есень, я знаю, что ты мне хочешь сказать. Но сейчас в тебе говорит желание, а мне этого мало. Мне не нужно твое сочувствие и жалость. Мне нужна твоя любовь и твоя душа полностью, без остатка. Я долго ждал и не надеялся, что когда-нибудь ты будешь со мной, я ушел в сторону, уступив тебя Игорю. Но ты стала свободной, и я не хочу, чтобы ты сравнивала меня с Игорем, мы с ним разные, но оба любим тебя. Я всегда буду рядом, что бы ты ни решила.
– А если я уже решила? – Есения оперлась своей ладошкой о его широкую грудь, чувствуя биение сердца. И увидела, как Кирилл качает головой.
– Еще не решила, за тебя решит твое сердце, и очень скоро, я уверен.

Второй шанс в жизни.

Сидя за своим столом в офисе, Есения просматривала документы, которые собиралась отправить своему руководству во Францию. И когда глаза стали слезится от напряжения, она подошла к окну и увидела, как на улице медленно кружится снег, большими хлопьями ложась на асфальт. Люди спешили, кто куда, стараясь побыстрее спрятаться от непогоды.
Она видела, как маленький мальчик начал лепить снежок, а потом запустил им в проезжающую мимо машину, а ему в ответ, засигналил недовольный водитель. Но малышу было все равно, он радовался зиме и выпавшему снегу, который пугал лишь спешащих взрослых, обещая водителям долгие пробки на дорогах.
Женщина засмотрелась на играющего со снегом мальчика, он по возрасту так напоминал Владика. Она помнила, как её сын радовался снегу, и прилипал носом к окну, глядя, как снежинки летят вниз, и вырисовывал пальчиком узоры на стекле, согревая окно своим дыханием. А потом жалобно смотрел на неё или отца, просясь на улицу, а там, заливаясь смехом, катался на санках, и верещал, когда папа закидывал его маму снегом. И только нагулявшись, они заходили домой, где Владик холодным носиком терся о её щеку.
Есения до сих пор помнила запах своего ребенка, аромат сладкой ванили, все друзья и муж не раз говорили ей, что Влад потому и пахнет сладостями, что она всю беременность ела одни конфеты, не слушая запреты врачей. Она улыбалась, слушая друзей и, обнимая сына, утыкалась в его мягкие темные волосики, крепко прижимая к себе свое чудо. Мечтая и молясь Богу, чтобы её малыш не болел и всегда был весел и счастлив.
А потом после ванной и теплого молока, сын требовал свою песню, иначе его любимая собака отказывался спать. И прижимая к себе своего сынишку, смотревшего уставшими, сонными глазками на падающий за окном снег, она тихо пела ему песню, о маленьком сказочном принце и его сказке. Есения видела, как длинные реснички Владика дрожат, закрывая его сонные голубые глазки.

Есения прижалась лбом к холодному стеклу, вырываясь из воспоминаний, чувствуя, как глаза вновь наполняются слезами. Взяв себя в руки, она отступила от окна, как делала уже не раз.
«Прошлое не воротишь, как бы я этого не хотела…И Бог не всегда выполняет наши желания».
Есения поежилась и, обхватив себя руками, подошла к столу, тряхнула головой, вновь погружаясь в работу. А через некоторое время секретарша сообщила ей, что Кирилл заедет за ней на работу пораньше.
Она отложила ручку и, откинувшись на спинку кресла, обхватила себя руками:
– Кирилл… – тихо прошептала она. Есения помнила слова своего друга – «за тебя решит твое сердце». Она до сих пор любила Игоря, и хоть его рядом с ней и не было, её любовь не умерла, продолжала жить. Но и чувства к Кириллу были далеко не дружеские, да, она испытывала к нему страсть, желание, но было еще что-то такое, что напоминало давно забытые чувства, которые она пыталась удушить, запрятав глубоко в себе. Они были так похожи на чувства, что она испытывала к своему мужу. В её душе Игорь с Владиком навсегда останутся живыми – её любимыми мальчиками. Но Кирилл… сердце замирало, когда она видела его. Все чувства обострялись, когда он был рядом. Её кожа покрывалась мурашками, когда она оказывалась в его объятьях, и его теплое дыхание согревало не только кожу, но и душу, которая тянулась к нему.
Каждая встреча для Есении была в радость, она считала часы и минуты до встречи с ним, а когда они были на работе, переписывались смс-ками. Но сегодня их переписка резко прервалась, так как у её телефона сдохла батарейка.
Женщина улыбнулась, качая головой, понимая, что они с Кириллом сейчас ведут себя как подростки, которые не могут наговориться друг с другом. А иногда наслаждались просто молчанием, им было достаточно быть друг с другом. Есения удивлялась выдержке Кирилла, он не требовал близости, хотя она прекрасно видела, как ему трудно выпустить её из объятий, прервать поцелуй. И когда он её отпускал, то отходил в сторону, сжав руки в кулаки, или молча отправлялся на балкон курить.
И Есения понимала, что он дает ей время определиться с их будущим, ведь если она скажет – да, она точно знала, что Кирилл больше не выпустит её из рук. И она сомневалась, что захотела бы вырваться из них. И хотела сказать: – Да… – прийти к нему, и любить. Но в глубине души жил страх, а вдруг все случится вновь, ведь судьба так жестока. И она опять получит удар в спину. Есения сомневалась, что сможет еще раз пережить это, вновь найти в себе силы жить. Было страшно сделать шаг, к новой жизни, к новой любви. И как бы сердце и душа не желали этого, страх сковывал не только тело, но и голос, не давая произнести те слова, которые ждал от неё Кирилл.
Она посмотрела на время, обрадовалась, что скоро увидится с ним. Есения уже хотела выключить ноутбук, но заметила, как к ней пришло сообщение от подруги, и там было всего лишь одно стихотворение и приписка от неё.
«Мне кажется, это стихотворение о тебе».
«Ты демон горести и боли,
Ликуешь, сея пустоту.
Но вопреки злосчастной доле
Я снова верю и живу!
Назло судьбе немилосердной
Я нахожу любви росток
И, согнутая до излома,
За жизнь цепляюсь и встаю!
Дышу, глотая каждое мгновенье,
Ценю втройне, что мне дано.
Назло всем проискам Вселенной
Счастливой буду все равно!»
– Счастливой буду все равно! – Повторила женщина строчку вновь. – Снова верить, жить, любить… – И резко встав с кресла, Есения захлопнула ноутбук и, схватив сумочку, вышла из кабинета, по пути надевая шубу. Она бежала по коридорам, не замечая сотрудников, которые оборачивались ей вослед, зная, что рабочий день еще не закончился, а Кирилл пока не успел подъехать к её офису. Она хотела встретить его, и сказать что любит, и будет надеяться, что судьба теперь даст ей шанс на счастье, и не заберет его у неё.
Есения выбежала на улицу и рассмеялась, наслаждаясь снегом, кружившимся вокруг неё, ложась ей на распущенные волосы, ресницы. Она вдыхала полной грудью морозный свежий воздух, который охлаждал её щеки, и на них появлялся румянец.
Женщина подошла к новогодней ёлке, которую нарядили садовники офиса. И дотронулась до колючих иголок, наслаждаясь ароматом елки.
Есения улыбнулась, когда её глаза закрыли теплые руки, и повернулась к Кириллу, встречаясь с его ласкающим, озорным взглядом, мечтая всегда видеть его. И Есения прижалась к его груди, обнимая, и обдавая мужчину холодным дыханием.
– Ты не замерзла? – Кирилл прижал к себе Есению, согревая в своих объятьях. – А то будешь у меня на Новый год со Снегурочкой с насморком.
– Ты меня согреешь, и не дашь заболеть. – Женщина подняла на него сияющие глаза, которые манили его к себе всегда. Но сейчас Кирилл увидел в них тот же блеск, что горел раньше, потухший из-за слез и боли, застлавших его туманной поволокой. И сейчас, он вновь видел его.
– Твои глаза… – только смог произнести он, когда его губы прервав слова, накрыли её прохладные, манящие губы, нежно целуя. Заставляя мужчину лишь крепче сжать объятья, притягивая женщину к себе все ближе и ближе, чувствуя, как её руки зарываются в его волосы. А потом прервав поцелуй. Смело глядя в его глаза, не скрывая своих чувств, уверено, не боясь ничего, произнесла.
– Я люблю тебя. – И вскрикнула, так как объятья Кирилла сильнее сжались, а её чувственные, блестящие губы накрыли его, даря поцелуй, и заставляя её сердце громче стучать в груди, и слышать, словно эхом, стук его сердца.
И им не мешал снег, который тихо сыпался на землю, покрывая весь город белым покрывалом.

Четыре года спустя.

Женщина улыбалась, глядя, как её муж, посадив на шею дочку, вручил ей ангела, чтобы та повесила его на елку. Она видела, как маленькие ручки крепко держат стеклянную игрушку, и когда та справилась с заданием, вновь вцепилась в волосы отца, чтоб удержаться.
– Натэла, ты папу лысым сделаешь. – Есения подошла к мужу, который мужественно держался, и не стонал, хотя у него было желание заорать, так как дочь вцепилась в него клещами, и не намеревалась отпускать, как бы мама и не пыталась разжать её пальчики. – Малышка, ты у нас высоты боишься? Трусишкой стала?
– Нет… – громко заявила девочка, пытаясь подавить страх, но продолжала крепко держаться за отца.
– Давай, обними маму. Не бойся, ты не упадешь, папа не позволит этому случиться. – И обняла дочку.
– Отпущу, – дрожащим голосом промолвил ребенок, и тут Есения увидела, что у их маленького бесенка глаза зажглись огоньком. – Но, вы мне должны сделать подарок.
– Натэла, к тебе и так Дед Мороз придет с подарками. А меня ты лысым сделаешь, отпускай, давай. – Строго произнес Кирилл, и пригрозил. – А то я позвоню Деду Морозу, и он из твоего списка подарков, забудет какой-нибудь один или отдаст его другой девочке, которая не выдирает у папы волосы. Молодец. – Кирилл вздохнул с облегчением, почувствовав, что ручки дочки разжимаются, и чуть не взвыл в голос, когда они сразу же крепко сжались. – Натэла!
– Пап, пообещайте с мамой, подумать о подарке, тогда отпущу. – Есения усмехнулась, видя, как сильно их проказницу разбаловали бабушки и дедушки.
– Натэла, папе больно, не шантажируй нас. А то Новый год проведешь в своей кровати, и без торта и конфет. – Пригрозила Есения.
– Ну, мам? – Жалобно проскулила девочка.
– Натэла… – Не сдавалась Есения. Она сняла расстроенную дочку с плеч отца.
И уже вечером, когда они с Кириллом укладывали её спать. Кирилл подмигнул Есении и поинтересовался:
– А что ты хотела, чтобы мы тебе подарили на Новый год.
– А вы подарите? – У Натэлы загорелись глаза, и она вопрошающим взглядом посмотрела родителям в глаза, обнимая, то маму, то отца.
– Ты вначале скажи что, а мы с мамой подумаем. Простим мы твою сегодняшнюю выходку или нет.
Девочка горестно вздохнула и, крутя своему любимому зайцу ухо, тихо сказала:
– У Лешки – есть сестричка, у Леночки – братик. – Всхлипнула Натэла. – А у меня… у меня никого нет. И в магазинах уже, наверное, всех сестричек разобрали. – Пожаловалась она, и молящими глазами посмотрела на родителей. – Ну, может быть, если всех сестричек разобрали, вы мне братика купите? Так и быть, я ему буду иногда давать с куклами играть.
Кирилл усмехнулся и, глядя на жену, поинтересовался:
– А кто у нас раскрыл страшную тайну про супермаркет для сестричек и братиков?
– Твоя мама. – Отмазалась Есения, обнимая дочку.
– А истории про аистов и капусту, что уже не в моде? – Переспросил Кирилл, но его жена лишь пожала плечами. И присев возле постели дочери, и взяв её крошечные пальчики, извиняясь, проговорил. – Малышка, мы с мамой не можем подарить тебе такой подарок на Новый год.
– Почему? – Всхлипнула Натэла.
– До Нового года осталось три дня, и всех братиков и сестричек, из магазинов забрали. – И встречаясь с глазами Есении, блестевшими от слез, увидел, как она кивнула ему головой. Кирилл улыбнулся и поцеловал ручки дочери, а потом сжал протянутую ладонь Есении, произнес: – Натэл, мы с мамой тебе обещаем, что на следующий год, у тебя обязательно будет братик или сестричка. – И замолчал, так как дочка, с визгом, кинулась на него, и, прижимая к себе свою малышку, он поцеловал Есению.
Целуя мужа, Есения почувствовала, как дочка обняла и её, обняла ту в ответ. А потом отстранилась от мужа и защекотала Натэлу, и комната огласила радостным детским визгом. А Есения смотрела в глаза Кириллу, и видела в них любовь к ней и дочери. И была благодарна судьбе, что та дала ей шанс вновь быть счастливой.

КОНЕЦ.